nostalgya | Он вам не Песков (Reply)

Что изменит новое расследование Навального

Дети российских чиновников - тема исследованная и давно понятная, и трудно представить, что такого можно рассказать об этих детях, чтобы удивить аудиторию по-настоящему, но образ Чоулза - это действительно что-то новое и удивительное.

Сочетание демонстративного богатства с самой настоящей задокументированной британскими судами мелкоуголовной биографией. Отсутствие даже среднего образования и, в общем, неприличный трудовой путь, состоящий из двух синекур, предположительно обеспеченных связями отца. А также жутковатый анекдотический сюжет с нападением на собственную бабушку, которая приходится внучкой маршалу Советского Союза Семену Буденному.

Читатель уж ждет рифмы коррупция. Но куда это слово вписать в сценарий черной комедии - вопрос непростой. Строго говоря, это постоянное слабое место всей антикоррупционной риторики применительно к сегодняшней России, в которой должности по умолчанию конвертируются в роскошную жизнь. То есть, чтобы стать коррупционером, не нужно ничего нарушать, а нужно следовать правилам, сложившимся в вертикали. И тогда дорогая недвижимость, автомобили, яхты и лошади возникнут сами собой, как мигалка на служебной машине.

Если случай Чоулза и выглядит нарушением правил, то скорее с той точки зрения, что высокопоставленные дети в наше время - это сидящие на господрядах бизнесмены системы Чайка, а не малограмотные мажоры, отсидевшие по хулиганке в английской тюрьме. Если в одной комнате соберутся сыновья Николая Патрушева, Михаила Фрадкова, Сергея Иванова, даже Дмитрия Рогозина, то лишним в этой комнате окажется как раз Николай Чоулз.

Который и правом финансовой подписи в серьезных структурах не обладает, и на Петербургский экономический форум не ездит, и даже в благотворительном фонде не числится. В системе координат высшей российской номенклатуры человек такого типа - это никто, неудачник. И Навальный очень точно сравнил его с Марой Багдасарян, которая только для бульварной прессы - обнаглевшая мажорка. А любой более пристальный взгляд легко обнаружит в ней глубокую человеческую драму и несчастье.

Это такое странное везение Дмитрия Пескова, у которого за короткое время сразу двое детей стали вдруг медийными персонами. Дочка Лиза, кажется, все-таки по своей инициативе, сын Николай - с подачи Навального. И Лиза, и Николай - оба, пусть и по-разному, выбиваются из общеноменклатурного стандарта, и их странности кажутся отражением двусмысленного положения Дмитрия Пескова во власти.

Путинский пресс-секретарь, будучи самым медийным после собственно Путина человеком в Кремле, не относится к числу самых влиятельных людей вертикали. По своей роли он ближе к обслуживающему персоналу. И сценка в фильме Оливера Стоуна, когда Песков в салоне президентского самолета, изогнувшись, держит на плечах конструкцию с микрофоном, описывает аппаратное положение Пескова лучше тысячи слов. Песков не принимает решений.

Песков не ворочает государственными миллиардами, никто даже достоверно не знает, как часто Песков видится с Путиным. О Пескове нет никаких шокирующих слухов. Он не звонит и не орет на телевизионных начальников, он не увольняет главных редакторов и не создает медийные холдинги с огромными бюджетами. Его работа - с выражением произносить фразу это не вопрос Кремля.

Наверное, и такая работа оплачивается несопоставимо более щедро, чем об этом принято писать в декларациях о доходах. Но это не свойство Пескова, а свойство всей системы, в которой он совсем не ключевой винтик. Антикоррупционная логика, разумеется, требует отставки Пескова как чиновника, у которого неработающий сын оказался миллионером, но говорить об этом всерьез в российских реалиях невозможно.

У нас и об отставке премьера после гораздо более внушительных обвинений речи не шло, а <отставка пресс-секретаря звучит как отставка личного повара. Просто вообразите, как будет выглядеть митинг с требованием отставки Пескова. Можно сразу рисовать плакаты: Требуем отставки, которая не изменит ничего. И тут уже начинаются приключения коррупции в российской системе координат.

Всем ясно, что, хоть коррупция и является уголовным преступлением, в этом качестве ее у нас никто не воспринимает. Из плоскости закона она давно переместилась в плоскость политики и стала политическим фактором. Причем вспомогательным - все коррупционные аресты последних лет точнее всего интерпретируются с точки зрения аппаратных конфликтов. Песков, каким бы супергероем информагентств он ни был, фигура гораздо менее политическая, чем любой министр или губернатор.

Антикоррупционный разговор о Пескове, даже если он ведется с подачи его аппаратных оппонентов - это разговор не столько о политике, сколько о морали. Причем о морали в самом пошлом газетном значении этого слова, вопросов о воспитании детей или об отношениях с детьми здесь заведомо больше, чем даже вопросов о деньгах. В результате разоблачений Навального коррупция из политической плоскости перемещается в моральную, в которой власть, в общем, и так ни на что не претендует.

Ни закон, ни собственные обещания не обязывают ее не быть аморальной. Разговор о власти превращается в разговор о нравах. Происходит эволюция общественного восприятия коррупции. И с этой точки зрения у атаки Навального на Пескова перспектив гораздо больше, чем возможностей повредить конкретному пресс-секретарю.